|
А.П. Чехов -
Закуска
Был пасхальный канун. За час до заутрени
зашли за мной мои приятели. Они были во фраках и белых галстухах.
- Очень кстати, господа, - сказал я. - Вы поможете мне убрать
стол... Я человек холостой, бабенции у меня не полагается, а
посему... помощь дружеская. Плумбов, давай стол отодвинем!
Приятели двинулись к столу, и через какие-нибудь пять минут мой
стол уже изображал собой аппетитнейшую картину. Окорок, колбасы,
водки, вина, заливной поросенок... Убрав стол, мы взялись за
цилиндры: пора! Но не тут-то было... Кто-то позвонил...
- Дома? - услышали мы чей-то хриплый голос. - Входи, Илья, не
бойся!
Вошел Прекрасновкусов. За ним робко шагал маленький, чахлый
человечек. У обоих под мышками были портфели...
- Тссс... - сказал я приятелям. - Язык за зубами!
- Рекомендую! - сказал Прекрасновкусов, указывая на чахлого
человечка. - Илья Дробискулов! На днях к нам поступил, к нашему
лику причислился... Да ты не конфузься, Илюша! Пора привыкнуть!
А мы, знаете ли, шли, шли, взяли да и зашли. Дай, думаю, зайдем,
праздничные возьмем, чтоб завтра не беспокоить...
Я сунул обоим по синенькой. Дробискулов сконфузился.
- Так-с, - продолжал Прекрасновкусов, заглянув себе в кулак. -
Вы уж уходите? А не рано ли? Давайте-ка посидим минуту...
отдохнем. Садись, Илья, не бойся! Привыкай! Закусок-то сколько,
закусок! А? Закусок-то! Мне окорок напоминает один анекдот...
И Прекрасновкусов, пожирая мои закуски, рассказал нам похабный
анекдот. Прошло четверть часа. Чтобы выжить гостей, я послал
своего Андрюшку на улицу прокричать "караул". Андрюшка вышел и
кричал минут пять, но гости мои ни гугу... И внимания не
обратили, как будто бы "караул" не их дело...
- А долго еще ждать разговенья! - сказал Прекрасновкусов. -
Теперь еще грешно, в то бы мы, Илюша, того... по единой... А
что, господа, не пропустить ли нам по одной? Ведь водка постная!
А? Давайте-ка!
Идея пришлась моим приятелям по вкусу. Подошли к столу, налили и
выпили. Закусили селедочкой, а на скоромное только взглянули.
Прекрасновкусов похвалил водку и, желая узнать, какого она
завода, выпил другую. Илюша сконфузился и тоже пожелал узнать...
Выпили, но не узнали.
- Славная водка! - сказал Прекрасновкусов. - У моего дяди свой
винокуренный завод был. Так вот, у дяди-то, была, так сказать...
И гость рассказал, как с дядиной "обже" на каланче свидание
имел. Мои приятели окружили его и попросили рассказать еще
что-нибудь... Еще раз выпили. Дробискулов очень ловко захватил
рукавом кусочек колбасы, взял его в носовой платок и, сморкаясь,
незаметно положил в рот. Прекрасновкусов съел кусок пасхи из
творога.
- А я и забыл, что она скоромная! - сказал он, глотая. - Надо ее
запить...
Говорят, что в полночь звонили к заутрене, но мы не слышали
этого звона. В полночь мы ходили вокруг стола и спрашивали себя:
что бы еще выпить... этакое? Дробискулов сидел в углу и,
конфузясь, глодал заливного поросенка. Прекрасновкусов бил
кулаком по своему портфелю и говорил:
- Вы меня не любите, а я вот вас... ллюблю! Честное и
блаагородное слово, ллюблю! Я куроцап, волк, коршун, птица
хищная, но во мне все-таки есть настолько чувств и ума, чтоб
понимать, что меня не следует любить. Я, например, вот взял
праздничные... Ведь взял? А завтра я приду и скажу, что не
брал... Разве можно любить меня после этого?
Дробискулов, покончив с поросенком, победил свою робость и
сказал:
- А я? Меня еще можно любить... Я образованный человек... Я ведь
не своим делом занялся. Не мое это дело! Я к нему и призвания
никакого не имею... Так только, пур манже! Я... стихотворец...
Н-да... В пьяном виде протоколы в стихах составлю. Я и гласность
люблю. Не нравятся мне газеты только за то, что в них
пристрастия много. Я не разбирал бы там, кто консерватор, кто
либерал. Беспристрастие - первое дело! Консерватор нагадал - бей
в морду; либерал напакостил - лупи в харю! Всех лупи! Моя мечта
- газету издавать. Хе-хе... Сидел бы я себе в редакции, морду бы
надувал да конвертики распечатывал. А в конвертиках всякое
бывает... всякое... Хе-хе-хе... Я распечатал бы, прочел бы да
и... цап его, сотрудника-то! Нешто не любопытно?
В три часа гости взяли свои портфели и ушли в трактир,
беспорядков искать. От закуски моей остались одни только ножи,
вилки да две ложки. Остальные шесть ложек исчезли...
|
|