Музей Чехова в г. Баденвейлер (Германия)

В Баденвейлере Чехов провел последний месяц жизни и скончался 15 июля 1904г. В августе 1998г. открыт единственный в западном мире музей А.П. Чехова. Музей получил название «Чеховский салон». Здесь ежегодно проводятся авторские чтения, дискуссии, творческие встречи литераторов разных стран, театральные представления.

5 июня 1904 года Антон Павлович Чехов с женой приехал в Берлин. Вот первые и не переменившиеся его впечатления от Германии: четкость и честность, дешевизна жизни, хозяйственность и чистота, замечательные хлеб, масло, пиво, баранина и овсянка - и столь же совершенное отсутствие вкуса в нарядах немецких дам. "Здоровье входит не золотниками, а пудами", - так писал он спустя несколько дней уже из Баденвейлера (всегдашнее немецкое и нынешнее русское произношение - Баденвайлер), очаровательно-спокойного курорта в Шварцвальде, ровно на полпути между немецким Фрейбургом (Фрайбургом) и швейцарским Базелем.

Два последних чеховских письма отсюда датированы 28.06.1904: застигнутый врасплох жарою, Чехов жалуется и на свою поднявшуюся температуру, и на одышку, и на желудок, и на Баденвейлер ("что за отчаянная скучища этот немецкий курорт!.."), и, как обычно, - "ни одной прилично одетой немки, безвкусица, наводящая уныние".

Более писем он уже не писал. В три часа утра 15 июля 1904 года, ослабленный внезапным натиском своих болезней (возглавляемых туберкулезом), попросив и осушив бокал шампанского, со словами: "Ich sterbe..." - Чехов умер.

"Чеховский салон" в Баденвейлере

Чеховский салон был открыт в 1998 году. Этот единственный в западном мире музей русского писателя и драматурга А.П.Чехова в Баденвейлере стал местом международных встреч деятелей культуры и всех, кто ею интересуется, источником заботы о литературе.

Здесь продолжается традиция литературных салонов 19 века как центра обмена духовным опытом, знаниями и открытиями в области культуры. Каждый отдел музея по-своему «рассказывает» свою историю.

На грани веков, примерно около 1900 года, Россия и Германия были тесно связаны не только династическими, но и культурными, экономическими узами. Примерно 10 процентов всех гостей термального курорта Баденвейлера составляли граждане Российской империи. И в 1904 году тяжелобольной Чехов также прибыл сюда, где и скончался через несколько недель от легочного заболевания, которым страдал уже более двадцати лет.

Через 4 года после его смерти русские друзья и почитатели таланта писателя, в том числе известный режиссер Московского Художественного Театра Константин Сергеевич Станиславский, воздвигли в Баденвейлере памятник Антону Павловичу Чехову, первый памятник великому писателю. Это был, кроме того, первый памятник русскому человеку за пределами родины. В то время еще космополитизм, любовь к искусству, терпимость побеждают неуклонно нарастающее националистическое высокомерие вильгельмовской империи. Даже за несколько дней до того, как загремели орудия. Первой мировой войны, памятник Чехову стал свидетелем германо-российского праздника дружбы, мира и воспоминаний. Однако позже мировая культура «старой» Европы на Западе и на Востоке переживает упадок. А с нею страдает и памятник Чехову, который отправляют в переплавку на военные нужды.

На долгие годы Чехов и его творчества становятся жертвой политических враждующих сил. Лишь, начиная с 1954 года, в Баденвейлере вспоминают о своих утраченных литературных традициях и в разгар «холодной войны» предпринимают шаги к примирению с недавним военным противником - Советским Союзом, стремясь восстановить в памяти людей имя русского писателя А.П. Чехова.

Дальнейший этап возрождения истории Чехова в Баденвейлере объединяет многочисленные мероприятия, направленные на то, чтобы проложить свой самобытный путь к «разрядке» в отношениях между Востоком и Западом, несмотря на препятствия, зачастую возникавшие в международной политике.

А для Баденвеилера сложилась благоприятная ситуация, так как Чехов, начиная с 60-ых годов, стал драматургом, чьи пьесы больше всего исполнялись на немецкоязычных сценах. Его аналитический, дистанцирующийся от идеологических пристрастий стиль и видение мира отвечали духу времени послевоенного общества и позволяли во всем мире считать его инициатором литературного модерна.